В Вильнюсе с 31 августа по 2 сентября прошел “Конгресс свободной России”. Его цель — собрать на одной площадке россиян, открыто выступающих против российской военной агрессии в Украине, а также представителей европейских стран и международных организаций, поддерживающих народ Украины в противостоянии Кремлю. Организатор Конгресса — Российский комитет действия, еще одна структура несистемной оппозиции. Колумнист Харун Сидоров рассуждает о том, как происходит поляризация российской несистемной оппозиции, и какая их часть готова вести диалог с регионалистами и националистами народов России, а какая резко отторгает последних.
В российском политическом пространстве август в последние десятилетия считается тяжелым месяцем, в котором регулярно происходят то перевороты, то войны. Весьма непростым он оказался в этом году для внесистемной российской оппозиции. Для нее он стал точкой бифуркации и своеобразной развилкой, на которой разошлись пути тех, кто долгое время двигался вместе.
Конкретно эта точка была поставлена в один день, последний день августа, в который одновременно состоялись два мероприятия российской несистемной оппозиции — открытие Конгресса свободной России в Вильнюсе и брифинг Политического центра вооруженного сопротивления в Киеве. Их можно рассмотреть как с общеполитической точки зрения, так и в разрезе соотношения этих проектов с национальными движениями народов России.
Конгресс, Форум и два комитета
Прежде всего необходимо понять, зачем вообще понадобилось брать на вооружение новое название “Конгресс свободной России” (КСР), если уже много лет подряд в том же Вильнюсе и примерно с тем же составом участников проходит Форум свободной России (ФСР)? На этот вопрос могут быть два возможных ответа — в плоскости задуманного и в плоскости свершившегося.
Что касается первой плоскости, то следует понимать, что среди других игроков на поле российской несистемной оппозиции ФСР долгие годы был самой радикальной площадкой как по отношению к существующей в России политической системе, так и по отношению к сложившемуся формату самой российской государственности как таковой.
Однако как плюсом, так и минусом ФСР был формат Форума, то есть площадки обсуждения. Плюсом, потому что долгие годы в условиях установившейся в России тирании не было другой площадки для столь свободных и откровенных дискуссий о настоящем, прошлом и будущем страны. Минусом, потому что подобный формат ни к чему не обязывающих рассуждений не позволяет рождать проектов, реализация которых требует уже перехода от разговоров к действиям.
С началом большой российско-украинской войны это, видимо, осознали и в неформальном штабе ФСР, организовавшем в Вильнюсе две Антивоенные конференции. В ходе них было объявлено о создании двух новых структур, а также сделаны заявления, вызвавшие шквал эмоций и породившие мем, который войдет в историю на долгие годы.
Двумя этими организациями стали Российский антивоенный комитет (РАК) и Российский комитет действия (РКД), о составе и специфике которых придется коротко написать.
Они примечательны тем, что в той критической ситуации, которой стала начавшаяся большая война, представляли собой попытку объединить три основных “фракции” российской несистемной оппозиции: 1) ФСР, от “штаба” которого исходила эта инициатива, 2) Михаила Ходорковского с его проектами и 3) команду Навального.
Но, если в РАК вошли представители всех трех — и видные участники ФСР, и Михаил Ходорковский, и Любовь Соболь от команды Навального, то по заслуживающей доверия информации перед созданием РКД от Любови Соболь, которая собиралась в него войти, команда Навального потребовала выбрать между сохранением членства в ней и участием в новом проекте, после чего она не стала присоединяться к РКД. Поэтому, если в Российском антивоенном комитете удалось объединить все основные силы российской несистемной оппозиции, то Российский комитет действия фактически стал совместным проектом “штаба” ФСР и Михаила Ходорковского. И именно он, РКД выступил организатором первого мероприятия с новым названием — Конгресс свободной России.
В чем же могла заключаться задумка с созданием РКД? Об этом можно судить по заявлениям Гарри Каспарова (ФСР) на Второй антивоенной конференции, которые наделали столько шуму и породили устойчивый мем — “хорошие русские”.
Само это введенное Каспаровым словосочетание выглядело максимально карикатурно и в таком, карикатурном виде стало мемом. Однако стоявшая за ней идея, в выработке которой автор этих строк принимал определенное участие, была далека от той карикатурной и инфантильной формы, в которой она была презентована. Суть ее была в том, чтобы консолидировать растущую антипутинскую политэмиграцию, осевшую в странах Запада, в своего рода экстерриториальное квази-государство под политическим руководством “коллективной российской Тихановской”, которая и будет представлять его “граждан”. Их Каспаров крайне неудачно и назвал “хорошими русскими”, после чего за смехом и свистом никто уже не рассмотрел и не услышал других определений и аналогов — “российского Тайваня” и “российских тайваньцев”.
“Коллективной российской Тихановской” такого “российского Тайваня” и мог бы стать Российский Комитет Действия. А своеобразным парламентом, который даст ему на это мандат и на котором произойдет его международное квази-признание видными западными политиками — Конгресс свободной России. Но что-то пошло не так.
Комитет бездействия и радикальные действия
Впрочем, точнее было бы сказать, что не пошло — вообще ничего. За немногим менее полугода с момента его создания РКД не сделал ничего для реализации провозглашенной Каспаровым идеи. И как следствие получил издевательское, но заслуженное название среди его критиков — Российского комитета без-действия.
То же можно сказать и о более широком объединении всей российской несистемной оппозиции — Российском антивоенном комитете. С определенного момента критики формата “антивоенного движения” российской оппозиции, в том числе среди ее радикального крыла, стали справедливо указывать на его абсолютную бессмысленность в силу неспособности добиться того, на что оно претендует — остановить войну. А точнее — остановить именно агрессию путинской России и оккупацию ей международно признанной территории Украины, так как без решения этих задач повестка “остановить войну” выглядит сомнительно вдвойне.
“Антивоенное движение” стать эффективным в решении заявленных им задач, если бы на антивоенные акции протеста под его эгидой в России выходили миллионы или хотя бы сотни тысяч человек. Но ничего такого и близко не произошло, так как первые спонтанные антивоенные акции протеста численностью в несколько тысяч человек сменились массовым оттоком из России оппозиционных активистов из-за угрозы репрессий. Однако точно также как РАК оказался несостоятельной структурой для России, на территории которой только и имеет смысл “антивоенное движение”, РКД оказалась несостоятельной структурой по отношению к российской политической эмиграции, для мобилизации и консолидации которой он не сделал ничего. И важно подчеркнуть, что не сделал, несмотря на предложения, которые поступали его участникам.
На этом фоне эффект разорвавшейся бомбы произвели последние заявления, сделанные Ильей Пономаревым, в частности, выступление им от имени Национально-республиканской армии, взявшей на себя ответственность за убийство Дарьи Дугиной. Последняя была обвинена в том, что не просто активно поддерживала агрессию против Украины, но и инициировала расправу над украинскими пленными в Оленовке (Еленовке).
Тут стоит отметить, что Пономарев был не только участником Форумов свободной России с момента его создания, но и входил в свое время в его Постоянный комитет, а также принимал участие в Антивоенных конференциях, организованных “штабом” ФСР. Однако с какого-то момента он оказался в числе тех, кто начал говорить, что российской оппозиции вместо Антивоенного комитета надо создавать Военный комитет, под эгидой которого россияне смогут принимать участие в вооруженной борьбе с российской властью и оказывать такой борьбе содействие (материальное и т.п.).
Именно так повела себя белорусская оппозиция, включая респектабельную Тихановскую, коллективным российским аналогом которой мог/должен был стать РКД. Под эгидой ее общественных и политических структур в Европе возникли рекрутинговые и подготовительные центры белорусских добровольцев в Европе, присоединяющихся к вооруженной борьбе на территории Украины в составе добровольческого полка имени Кастуся Калиновского. А на прошедшей 8-9 августа в Вильнюсе конференции белорусской оппозиции Светланой Тихановской было объявлено о создании Переходного правительства Беларуси, в составе которого появился министр, ответственный за взаимодействие с силовым крылом белорусского сопротивления — подполковник ВДВ ВС РБ в отставке Валерий Сахащик.
В условиях, когда именно война в Украине стала той осью, вокруг которой вращается региональная, в значительной степени и мировая политика, у РКД была только одна возможность остаться на плаву — пойти по стопам белорусской оппозиции. Тогда бы и Конгресс свободной России мог стать действительно конгрессом, на котором могли быть приняты действительно судьбоносные решения о консолидации российского сопротивления путинизму. Однако члены РКД отвергли соответствующие предложения, в том числе судя по всему и Ильи Пономарева. Это можно предположить из его заявления о том, что он “приглашал людей первого эшелона российской оппозиции в эмиграции приехать в Украину, предлагал познакомить их с Зеленским, обсудить как мы эффективно могли бы взаимодействовать — российская оппозиция и Украина”, но они испугались, что их там могут убить.
Дебют Пономарева в качестве представителя тех, кто назвал себя российскими партизанами и поддержку им совершенного от их имени убийства Дугиной можно считать крайне спорной акцией с политической точки зрения, исходя из того, что убита была женщина-некомбатант. Но если он и вправду имеет к этому отношение, то политическую ответственность за эту вызывающую вопросы акцию несут и те лидеры российской несистемной оппозиции, которые не захотели идти по белорусскому пути и брать на себя политическое руководство ее вооруженным крылом. Однако они решили всю ответственность возложить на Пономарева, демонстративно отказав ему в участии в своем Конгрессе свободной России.
В итоге КСР прошел фактически в том формате, в котором годами проходил ФСР, а именно обсуждений, за которыми не следует никаких практических решений и действий. Так к чему же тогда было множить сущности и использовать новое название вместо привычного? Единственное логичное объяснение заключается в том, что если к деятельности ФСР не присоединялся Михаил Ходорковский (на последнем форуме он присутствовал как почетный гость), то КСР стал уже совместной площадкой их обоих. Вот такой символический ребрендинг, с символическим изменением состава участников — вместо Пономарева и его единомышленников Ходорковский и Мурзагулов.
Два форума и поиск новых форматов
Не стоит удивляться тому, что одновременно с КСР Илья Пономарев собрал в Киеве брифинг, на котором было объявлено о создании Политического центра сражающихся в Украине легиона “Свобода России”, Русского добровольческого корпуса, а также вышеупомянутой Национально-республиканской армии.
Прошедшие в один день два этих мероприятия фактически ознаменовали конец того формата, из которого они каждый по своему вылупились — Форума свободной России. Ведь его участниками в разное время были не только сам Пономарев, но и другие россияне, настроенные довольно радикально по отношению к Кремлю, и выразившие Пономареву поддержку: Марк Фейгин, Андрей Илларионов, Андрей Сидельников. Формат Форума позволял им и их оппонентам собираться на одной площадке и вести особо ни к чему не обязывающие беседы. Но большая война поставила перед ними новые вызовы, реагируя на которые, “штаб” ФСР решил поднять ставки и преобразовать Форум свободной России в Конгресс свободной России с Российским комитетом действия. Однако ни Комитета действия, ни Конгресса не получилось — на выходе последний прошел в формате Форума, но утратив его привлекательность и репутационно проиграв с приходом Ходорковского и таких людей как Мурзагулов.
В итоге можно констатировать серьезные сдвиги внутри несистемной российской оппозиции, имеющие отношение и к ее взаимодействию с национальными и региональными движениями народов России. С этим были проблемы и у ФСР, но его “штаб” по крайней мере пытался вовлекать эти движения в диалог. А вот после объединения в КСР с имеющим репутацию имперца Ходорковским, такой диалог уже вряд ли будет возможен. Поэтому вряд ли случайно, что в отличие от ФСР на КСР уже не было ни панелей, ни круглых столов для регионалистов и националистов.
То есть “штаб” ФСР в итоге сделал то, в чем его всегда обвиняли его радикальные участники — ставку не на тех, кто способен быть двигателем революционной повестки, а на либеральный русскоязычный бомонд. И это выразилось не только в нежелании (в отличие от руководства белорусской оппозиции) брать шефство над своими решительными соотечественниками, но и в пренебрежении регионалистами и националистами, которые ушли на появившиеся в этом году площадки — в Лигу свободных наций и Форум свободных народов постРоссии.
Пока трудно оценить проектный потенциал Ильи Пономарева и поддержавших его бывших участников ФСР, однако, обращает на себя внимание тот факт, что он не только делает ставку вместо либерального бомонда на людей решительного действия, но и явно понимает потенциал национальных движений и важность диалога с ними. Так, он принял участие уже в двух Форумах Свободных Народов (пост)России, а связанный с ним легион “Свобода России” демонстративно апеллирует к миноритарным народам России, говоря об их специфических проблемах. Да и его Национально-республиканская армия тоже обращается к “народам России” во множественном числе.
Надо отметить, что сегодня в силу многих причин представители национальных и региональных движений народов России скептически оценивают любого лидера, выступающего от имени России, в том числе и “новой”. И к Илье Пономареву, оппонирующему идеям “распада России” и предлагающему в качестве альтернативы ее “переучреждение”, это относится тоже. Однако к его чести он не боится открытого диалога по таким вопросам, примером чему служит его недавняя беседа с Ахметом Закаевым. Подобное вряд ли возможно представить с тем же Ходорковским, с негодованием называющим таких как Закаев “чеченскими сепаратистами”.
Что ж, сейчас, когда каждая из сторон пытается выстроить свою политическую и организационную субъектность, траектории развития российской оппозиции и национально-региональных движений расходятся все дальше. Но если им когда-то придется сойтись в одной точке для практического взаимодействия, именно у радикального крыла российской оппозиции для него будут наилучшие шансы.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике “Мнения”, не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт “Idel.Реалии”, читайте здесь.
